. Так получилось. Жена моя об этом знала, поэтому глупыми вопросами не доставала, в душу не лезла, да и хозяйкой была отменной. Дочку мне родила. В доме чисто, уютно, а на душе пустота. Заполнял чем мог: работа, друзья, футбол. Все равно куда – только не домой, особенно если знал, что дочка ночует у бабушек.
Вот и в тот день домой мне не хотелось. Парк, пиво, друзья. Прошел час, два, три… Жене не позвонил, не счел нужным. Телефон выключил, чтобы не трезвонил. Вот уже ребята стали расходиться, а домой по-прежнему не тянуло. Не помню, как забрел какое-то кафе, сел, заказал себе еще пива. В ожидании от скуки закрыл глаза.
— Угадай кто?
Мои глаза прикрыли мягкие женские ладошки. Этот голос я бы узнал из миллиона других.
— Леся! Ты что тут делаешь?
— Ну, так совсем не интересно! – Леся надула губки и опустила свои зеленые раскосые глаза, — Перекусить заехала. В командировке я!
Леся – моя первая любовь, страсть, мое сумасшествие. Я знал ее с детства, наши мамы учились вместе. В общем, до 14 лет мы просто дружили, потом ее отец получил повышение и они переехали в другой город. Три долгих года мы переписывались и созванивались по несколько раз в год. На каникулы к бабушке она приехала другой, повзрослевшей, похорошевшей семнадцатилетней красавицей, с раскосыми зелеными глазами и непокорно вьющимися темно-русыми кудряшками, от которых пахло яблоками и корицей. Пол лета я не мог решиться, а потом просто поцеловал ее. Она мне ответила пылко, страстно. С тех пор мы почти не расставались.
Но лето пролетело не заметно – Олеся уехала на долгих 10 месяцев. Осень неизменно нагоняла тоску. В голову прочно засела мысль: «Одна ли она? Может у нее кто-то есть?!» Я сходил с ума. Мне снилось, что ее прижимает к себе какой-то незнакомый парень, накручивает на свои пальцы ее завитки и вдыхает аромат яблок и корицы. А она нежно и томно шепчет ему на ухо: «Люблю…» Эта мысль была невыносима, она, казалось, растерзала мою душу в клочья и готова была переключиться на мой разум…. Поэтому, когда бывшая одноклассница Марина пригласила на день рождения я не раздумывая согласился. Просто искренне подумал, что смогу отвлечься. Выпил лишнего, проснулся в Маринкиной постели и она рядом, такая близкая, такая теплая.
С этого времени я периодически захаживал к Марине. Она всегда была рада моему появлению, ничего не требовала, ничего не просила. Она просто дарила страстные ночи, смотрела на меня своими теплыми карими глазами, нежно держала за руку, говорила, что любит…. Это было лекарством от душевной боли, которую мне причиняла разлука с Олесей. Эгоистично? Может быть. О состоянии Маринки я тогда вообще не задумывался.
Время шло. Олеся приехала в середине июня. Она еще похорошела: стройная, статная, высокая с темно-русыми кудряшками, по-прежнему пахнущими яблоком и корицей. Сказала, что сессию сдала досрочно, что готова перевестись на заочное отделение. Я был счастлив. После работы, недавно меня приняли стажером в автомастерскую, я заходил за ней и мы бесцельно бродили по ночному городу. Она меня целовала то нежно, то со страстью, меня трясло от желания, но я ждал…
В ту ночь я проводил Лесю до калитки.
— Не хочу домой…. – Она прижалась ко мне всем телом, – Я….я …люблю тебя.
Леся завела меня во двор. Там, на траве, то ночным звездным небо произошло то, о чем я мечтал. Это было не удовлетворение животного инстинкта, как с Мариной. В тот момент я чувствовал себя счастливым. Я любил ее, она меня и этот момент стал незабываем….
— Слушай, Лесь, может подадим заявление? – я смотрел в ее зеленые глаза.
— Ты меня замуж зовешь? – Леся приподнялась и откинула назад свои длинные темные волосы. — Почему бы и нет! Давай осенью! Нужно родителям сообщить…
Жизнь текла своим чередом. Я не вспоминал о Марине. Совесть моя молчала. Вот только в середине августа от нее пришла СМС со следующим содержанием: «Я беременна. Срок 14 недель. Надеюсь, тебе не безразлична наша судьба.» Мое состояние было близким к панике. Марина беременна! Работать я не мог. Голова кружилась, инструменты валились из рук.
— Шел бы ты домой! – на меня снисходительно смотрел Михалыч, начальник смены, — А то напортачишь еще, а мне потом расхлебывать.
Домой я не пошел, ноги само собой принесли к дому Олеси. Я видел ее в приоткрытые ворота, такую тоненькую, хрупкую, изящную в ярко-синем платье чуть ниже колен…. Ее кудряшки были собраны в тугую косу, и только на висках оставались забавные, милые завитки. Олеся развешивала белье во дворе и что-то напевала себе под нос, поэтому не сразу заметила мое появление.
— Киря, что-то случилось? Да на тебе лица нет!
— Лесь, тут такое дело…. Только выслушай меня до конца…Не перебивай, хорошо? – я опустил голову и начал рассказ.
Олеся слушала меня молча, кусая губы. Глаза заволокли слезы. Я видел, что ей больно, но молчать дальше просто не мог. Я клялся ей в любви, говорил, что буду помогать Марине если та надумает рожать. Я хотел прижать Олесю к себе, но она отстранила меня:
— Мне нужно подумать… Не звони мне сегодня…. Иди домой.
Леся проводила меня до ворот и снисходительно улыбнулась, а я тогда искренне поверил, что у нас все будет хорошо.
На следующий день я бежал к ней полный решимости и воодушевления. Отчего-то все мое сознание наполнила уверенность в том, что Олеся меня простила….
Дверь мне открыла Лесина бабушка.
— Уехала Леся, к родителям. Ступай с миром! – седая женщина укоризненно покачала головой – Забудь внучку.
Я пытался звонить, но монотонный женский голос неизменно повторял: «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети». Я кричал в трубку, но этому голосу было плевать, что я чувствую и это бесило еще больше.
Я начал проклинать их: Марину за то, что появилась в моей жизни, за ее ласки, за ее сообщение; Олесю за то, что не смогла простить и понять, за то что уехала, за то что не объяснилась. Потом понял, что сам виноват во всем и возненавидел себя.
Постепенно смирился с мыслью о предстоящем отцовстве. Вновь увидеть Марину казалось мне испытанием. Тянул до последнего. Мы встретились только октябре. Она выглядела трогательно и беззащитно. И я решил – женюсь. Женюсь на зло Олесе.
Сыграли свадьбу, не смотря на то что Маринка была на восьмом месяце беременности. А ровно через месяц Марина родила дочку, чуть раньше срока. Это были мои 48 сантиметров счастья! Да, любви к жене я не испытывал, но дочь это совсем другое.
И только ночью теперь мне снилась Олеся то в синем платье чуть ниже колен с полными обиды и слез глазами, то обнаженная в свете звезд с рассыпавшимися по плечам темно-русыми завитками, от которых неизменно пахло яблоками и корицей…. А потом я просыпался в постели с Мариной и думал о том, как могло бы все сложиться если…. Ох уж это «ЕСЛИ» ….
Лизочка росла, стала оставаться на ночь у бабушек, а я все чаще стал задерживаться на работе, с друзьями. Марина ждала, претензий не высказывала, на жизнь не жаловалась и меня это устраивало.
Однако поиски возлюбленной я не прекращал. И вот некоторое время назад я нашел Олесю в одной из популярное социальных сетей. Статус гласил: «Снова счастлива!» Стало обидно. Я долго продумывал текст письма, писал ей что счастлив, что мне хорошо с Мариной, что безумно ее люблю. Писал про Лизочку, что хотим второго ребенка! Врал!
Леся ответила быстро: «Рада за вас!». И все, тишина…
И вот сегодня я вновь слышал ее голос наяву такой чистый и звонкий. Слышал впервые за восемь долгих лет. Олеся почти не изменилась, только ее темно-русые кудряшки теперь отливали бронзой. Она смотрела на меня и этот взгляд сводил меня с ума, будоражил разум, будил воспоминания.
— Сам-то что тут делаешь? Где Марина? – с нескрываемым любопытством спросила Олеся.
И тут меня прорвало! Я рассказывал о том, что женился ей на зло, что Марину как не любил, так и не люблю, что не хочу идти домой, что выключил телефон… Все как на духу. Она слушала молча, накручивая на тоненький пальчик прядь своих прекрасных волос. Улыбка куда-то исчезла с ее лица. В глазах больше не было радости, ее сменила буря негодования.
— Гомаков, тебе никто не говорил, что ты – сволочь? – Голос Олеси стал холодным и каким-то чужим. – Бедная Маринка.
Олеся встала и направилась к выходу.
— Тебя проводить?
Я корил себя за откровенность.
— Слушай, похоже ты можешь любить исключительно себя…. И да, — Олеся обернулась, — Гомаков, ты никогда не умел ценить того что имеешь…
Две недели я жил один. В съемной квартире стало непривычно тихо. Никто не встречал с работы, не спрашивал, как дела, не пахло пирогами, не слышалось детского смеха. Мне стало не хватать всего того, что было у меня недавно… И последние слова Леси не выходили у меня из головы. Я понял, что действительно никогда не ценил того, что имел: сначала поставил под удар отношения с Олесей, потом нагло использовал Марину, потом женился и не ценил ни жену, ни нашу семью…. Я понял, что я эгоист, жалкий самовлюбленный кретин!
Теперь мне постоянно снилась Марина. Она смотрела на меня с укором своими уставшими карими глазами. Иногда снилась Лиза, какая-то не по-детски рассудительная и строгая. В этих снах дочь иногда молча смотрела на меня, иногда, качая головой, произносила: «Папа, как ты мог!» А я не знал, что ей ответить.
Тогда, две недели назад, я вернулся домой за полночь. Квартира встретила холодом и пустотой. Я позвал Марину, в ответ – тишина. Упал на собранный диван лицом вниз, думал усну – не получилось. Голос Леси настойчиво звучал внутри меня: «Ты можешь любить исключительно себя…. Ты никогда не умел ценить того что имеешь…» Неужели это правда? Встал, пошел на кухню – тишина. Марины нет. На столе записка! Всего 3 слова: «Я не железная». Я сел на стул. Мысли путались. Я включил до сих пор спящий телефон. Восемь не отвеченных вызовов от жены. Трясущейся рукой набрал номер Марины: «Абонент не отвечает…». Голова закружилась. В старой записной книжке нашёл номер тещи. Пока набирал — чуть не сошел с ума. Гудок, еще один…
— Марина у меня. Только уснула. Не звони! – Ольга Васильевна отключилась.
«Мама, Лиза с мамой на даче!» — пронеслось в голове. Мать ответила сразу. Говорила сухо, строго, не жалея моего самолюбия. В выражениях не скупилась. Главное, я понял, что Марина заехала за дочерью, все объяснила и села с Лизонькой в такси.
Я остался один, наедине со своими мыслями, чувствами, воспоминаниями. В голове складывалась четкая картина: я – подонок, Марина – терпеливая, любящая, нежная…. Да я должен был носить ее на руках, благодарить за уют, тепло, ласку, за дочь, которую она мне подарила. Ценить ее преданность и терпение. А я не просто не ценил… Я издевался….
Две недели я жил, как в тумане. Я понял, что хочу видеть Марину рядом с собой всегда, а Олеся – всего лишь светлое воспоминание. Супруга – вот моя любовь, истинная, прекрасная, светлая. Та, которая всегда была рядом, а я упорно ее не замечал….
Я решил – будь что будет и пошел к Ольге Васильевне. Прийти с пустыми руками я не мог. Понимал, что придется не сладко, поэтому про себя решил, что хороший букет для тещи поможет смягчить удар…
Нажать на кнопку звонка… Минут двадцать я не мог решиться даже на это. Стоял, как дурак, под дверью….
— Что тебе? – тяжело вздохнув произнесла теща, — Лиза гуляет!
— Я к Марине, Ольга Васильевна, — я протягивал теще букет желтых хризантем.
— Неожиданно! Ладно, заходи! Все равно вам нужно поговорить!
Супруга суетилась на кухне. Пахло яблоками и корицей, но этот запах больше не манил меня, как прежде.
— Зачем пришел? – спросила Марина, вытирая руки о клетчатый фартук.
— За тобой! Марина, я люблю тебя! Прости за все!
В карих глазах промелькнула теплая искорка
— Мариночка, я никогда, слышишь, больше никогда не сделаю тебе больно! – мой голос дрогнул. Марина села на корточки и заплакала. Я стоял и смотрел на нее, такую милую, родную, близкую. Мне больше не нужна была точеная Олесина красота, мне нужна была моя жена с ее теплыми карими глазами, с ямочками на щеках, с ее светло-каштановыми волосами. Я хотел сделать ее счастливой!
