Это беда, чума, эпидемия.
Это было минувшей зимой. Трасса Кызыл-Абакан, три часа ночи. Я был в командировке, ехал к утреннему рейсу из Абакана в Москву.
Водитель притормозил у дальнобойского кафе на обочине: перекусить, путь очень долгий. Кафе – сарайчик, внутри полумрак, деревянные столы. Вдруг к нам выходит девушка, лет 28, в мини-юбке. Нет, не красотка, но – в мини. Посреди темной заснеженной трассы.
Улыбается: «Добрый вечер! Что будете есть?». В руках у нее спицы и вязание. Заказали-поболтали. Я выяснил, что вяжет белую шапочку годовалому племяннику. Работает тут уже год и только в ночную смену. Здесь даже мобильные не ловят, только трасса, сосны, горы.
Нет, ей не страшно. «Сюда и пьяные заваливаются и кто угодно, но я умею с ними поговорить», — усмехается. Крутая. А что не замужем? – спрашиваю в лоб. Она пожимает плечами: «Пока не получается».
…Мы живем в стране одиноких женщин. Это беда, чума, эпидемия. Половина еще и с детьми, чьи отцы растворились в похмельном тумане. У нас распадается больше 60 процентов браков. Папаши ищут новых приключений, матерям и так их хватает.
Среди знакомых у меня много матерей-одиночек. Пугающе много. Они бойкие, деловитые, веселые. Они уверяют, что счастливы. Врут. Они очень несчастны. Плачут ночами – тихо, чтобы дети не слышали. В автобусе разглядывают мужиков вокруг. «Вот этот с рюкзаком – вроде ничего… А этот похуже, но глаза добрые… Вот тот симпатичный, но с кольцом… Черт, мне же выходить!» Выходит. Сегодня выходит, завтра выходит. Всегда. Автобус дымит на прощанье.
Что с ними? Почему одиноки? Они же лапушки, хозяюшки, умницы. Они любому дураку рады: суп нальют, постель заправят, ботинки почистят. Пусть неказистый, с животом и дурацким смехом – лишь бы рядом и не запойный. Чтобы целовал, гладил по заднице и приговаривал: «Ох, какая ты у меня!» Вот и счастье. Вот и все, что им надо. Пусть сидит, покуривает, свой футбол смотрит. Остальное они сами.
Вот тут и собака зарыта. Они слишком сами. Эти женщины слишком крутые, мужики у нас слишком нежные. Нарушение природной гармонии. Мужики их боятся.
Вроде им полный комфорт, а все ж неуютно. Генная память шепчет: «Эй, балбес, вставай, займись делом! Ты мужик». Но – лениво. А рядом эта зараза, носится – то с пылесосом, то на выставку тянет, то еще какую глупость придумает. Танцы или спортзал. Неугомонная. Ночью ей хочется секса. Он бормочет: «Голова болит…». А она все напрыгивает, бестия. Не, с такой рядом – замучиться. Одному намного спокойнее. Наносить визиты раз в месяц: покушать, подремать, ну и так уж и быть – любовью заняться.
Одинокие женщины никогда не устают. У них топлива больше, чем во всех нефтяных месторождениях страны. Еще бы счастья – простого совсем, хоть чуточку, на одну ночь. Они много не просят.
У меня мамина фамилия и вырастила меня мама – на зарплату младшего научного сотрудника. Каждое утро она оставляла записку: «Заяц, суп в холодильнике. Не забудь позвонить, когда придешь из школы!»
Мамы уже двадцать пять лет как нет на свете, ее «Заяц» – седой, но до сих пор думаю: почему она всю жизнь была одна, после ранней смерти отца? Да, случались у мамы ухажеры: она была женщиной миловидной и обаятельной. Помню какого-то толстого интеллигентного дядю Петю. Приходил, посмотрел вокруг, покушал. Исчез. Дядя Петя, где ты, козлина? Тебя плохо обслуживали? Чего испугался?
Потому и крикливые феминистки в нашей стране – нелепые создания. На кой хрен феминистки там, где любая женщина круче, чем яйца у коня Медного всадника?
И ничего никогда у нас не изменится. Одинокие женщины будут веками смотреть «Москва слезам не верит» и ждать чудо-Гошу. Стареть и плакать ночами. А с утра прибегать на работу: «Привет! Что все такие мрачные?»
Одинокие женщины – вынужденные пассионарии. Атланты с маникюром. Вся страна на них, хотя побаливает к вечеру Уральский хребет. Они мечтали бы стать томными и капризными: «Ой, мне чашечку кофе в постель» – да кто ж им даст?
Автор – Алексей Беляков
